Я думаю, многим довелось в своей жизни хотя бы раз столкнуться с предсказаниями цыган. Публика эта в своем большинстве весьма пестрая и отношение к ним тоже противоречивое: от равнодушия до непринятия на физическом уровне. А все из-за виртуозного владения мастерством «уболтать» при гадании особо изворотливых их представителей.
В целом, моя реакция при виде цыган, если не “бежать куда подальше”, то по крайней мере быть на стороже в их присутствии, мало ли что.Каждый раз, замечая в районе вокзала шумную ватагу цыган с их неумытой ребятней, в моей памяти всплывает та, “моя” цыганка из роддома.
Суровой и снежной зимой, мне, двадцатилетней сироте, в областном роддоме довелось родить мою девочку. Мою Наташеньку. Не все у нас случилось гладко: ребенок родился, около полуночи, с сильным обвитием пуповиной, синюшного цвета. Еще в родзале мою малышку спасали, как мне тогда показалось, целую вечность. Но, спасибо акушеркам, спасли!
И вот лежу я в палате, со мной еще пятеро незнакомых мне мамочек. Сами понимаете я еще под впечатлением от пережитого, нервы на взводе, глаза полные слез, а тут принесли детей кормить. У всех довольно быстро получилось состыковаться, у всех, кроме меня.
Картина маслом: пятеро младенцев дружно сопя кушают, а моя криком кричит, голодная, сосать пытается, а молока у мамки от пережитого нет. В общем, представьте себе мою панику, переходящую в отчаяние. Не прекращаю попыток каким-то чудом покормить мою малышку, а от крика аж уши заложило. И тут слышу:
– Давай сюда, нет сил уже слушать.
Поднимаю глаза, стоит возле меня цыганка в сорочке, с огромными глазищами, молодая еще. Она тоже родила накануне, как я позже узнала, мальчика, уже покормила его, положила его уснувшего на кровать и подошла ко мне.
– Да давай уже, детей перебудишь.
Видя мое замешательство, буквально отодрала от меня Наташеньку и приложила к своей груди. Моя девочка принялась деловито сосать, мило при этом причмокивая. Не успела я выразить свой протест, мол не надо, зачем, как моя спасительница, со словами:
– Хорошенькая, давай я ей погадаю, да ты не бойся, я у тебя ничего не возьму, – принялась разгибать малюсенькие пальчики и рассматривать судьбоносные линии ладошек.
– Долгая жизнь ожидает красавицу, счастливая будет. Выйдет замуж за военного или может механика, поездит по миру.
Мне бы радоваться, а я заплакала. Так мне мою девочку стало жалко. Будет много путешествовать, значит постоянного дома не будет. Да и у военных всегда и работа опасная, и с жильем проблемы.
Тем же вечером за цыганкой на санях, запряженных бодрым конем, приехал ее цыган, и они, укутанные в тулупы, втроем уехали. Что стало дальше с ними я не знаю. Знаю я то, что случилось с моей Наташенькой. Молоко у меня так и не появилось, поэтому очень трудно было растить малышку. Постоянная беготня на молочную кухню, утренние поездки в частный сектор за козьим молоком так, как в советское время сухие молочные смеси были редкостью.
Ну, да ладно, было и было. Выросла моя девочка умницей и красавицей, окончила с медалью среднюю школу, затем поступила в институт, а по его окончании по распределению уехала в другой город, да там и осталась жить. Позднее моя девочка полюбила парня, они поженились, обзавелись жильем.
Вы не поверите, парень оказался по образованию механиком, да еще и лейтенантом запаса! И путешествует Наташенька много. Но меня с отцом навещает часто. То автобусом, то поездом. В общем, все что было предсказано, все сбылось!
