Ещё одна история про мистику в реальной жизни.
В далекие пятидесятые годы в Советском Союзе выполнялась масштабная программа по освоению целинных и залежных земель. В Оренбургской области, на границе с Казахстаном, распахивались огромные площади нетронутой земли. В бескрайних степях начали строить поселки для проживания огромного количества людей «целинников», приехавших на покорение целины.
Автоколонна из г. Горького, разгрузившись из ж/д состава на станции, шла в один из таких созданных совхозов на уборку большого урожая – вывозить зерно на элеваторы.
Иван Долгов, отвозил заболевшего сопровождающего (партийного работника), и немного поотстав от автоколонны, проезжая, через небольшой аул «Сугали», решил долить воды в радиатор. Да и самому попить и набрать воды с собой в дорогу. Колодец стоял на краю села и служил местом для водопоя домашнего скота, которого гнали на выпас.
Иван, вращая ворот с намотанной цепью, достал несколько ведер и заполнил выдолбленную колоду, из ствола дерева лежащую на земле чуть поодаль от колодца. Попил студеной, необыкновенно вкусной воды и пошел за ведром к машине. Ведро лежало в кузове под сложенным брезентом, на брезенте лежала запаска и прочие необходимые водителям вещи.
– Вот заложил – подумал он, – как будто от кого прятал.
Добравшись до ведра, выпрямился, собираясь слезть из кузова. Глянул в сторону колодца и опешил – возле колодца стоял старый казах, одетый, несмотря на жару, в теплую национальную одежду. На голове была шапка, шитая из шкуры какого-то животного, в руке – короткая плетка. Рядом с бабаем стоял верблюд и, припав к колоде, пил воду.
Иван подошел к деду и вспоминая слова приветствия на казахском языке, поздоровался с аксакалом. Дед ответил на русском языке, причем чисто и внятно
– Здравствуй сынок.
Разговорились. Затронули тему о поднятии целины. Аксакал сказал:
– Хлеб будет, но не всегда. Вспаханная много раз земля превратиться от жары и суховеев в пыль, которую унесет ветром.
Помолчав немного, пристально глянул на Ивана сквозь щелочки век и произнес:
– Не езжай туда.
Указав кнутовищем на село продолжил:
– У тебя тут будет всё. И работа и все остальное.
Иван, комсомолец, начал говорить о долге, что его место там с товарищами, на что аксакал тихо ответил:
– Старших слушать надо,- и отвернулся, дав понять, что разговор окончен.
Потом подошел к верблюду, что-то проговорил ему, верблюд опустился на колени, дед проворно залез на него и, расположившись меж горбов проговорил:
– Чу!
Верблюд, плавно поднявшись с колен, пошел в жаркое степное марево. Солнце пекло немилосердно. Иван, набрав воды из колодца, перелил в свое ведро, мельком глянул на колоду и оторопел – налитая им вода до краев колоды была полна, словно ее никто не пил, верблюжьих следов ни возле колоды, ни в сторону степи на песке не было. Да и всадник исчез.
– Наверное, от жары привиделось, – подумал Иван, – надо фуражку одеть.
Долив воды в радиатор, Иван сел в кабину и нажал на привод стартера. Машина ответила молчанием. Взяв рукоятку, Долгов, до изнеможения пытался завести мотор, но тщетно. И бензин вроде поступал в карбюратор, и искра была, но мотор молчал.
Иван пошёл в посёлок. Попытался с отделения почты дозвониться на центральную усадьбу, доложить механику о неполадке, но связь пропала.
– Вот, только звонила,- говорила работница почтового отделения.
Устроившись на ночлег, Иван после сытного обеда прилег отдохнуть и уснул, как убитый.
Наутро приехал старший по колонне и сообщил Ивану новость:
– Остаешься здесь, будешь подвозить строительный материал для постройки жилья.
Потом поехали к машине, которую Иван оставил у колодца. Механик залез в кабину и запустил двигатель с первого раза:
– Машина исправна, приступай к работе, – проговорил он и, глядя на изумленное лицо Ивана, добавил:
– Такое было распоряжение, старшим надо подчиняться.
Здесь же в селе Иван встретил свою любовь, с которой и прожил всю свою жизнь. О встрече с аксакалом никому не рассказывал, скажут – перегрелся, или пьян был.