– Мне тогда было лет 25, когда всё это началось, – начал Дмитрий Могилёв, сидя в мягком уютном кресле у психолога.
– Я работал военным корреспондентом и повидал много ужасного уже в свои 23. После ещё одной тяжелой командировки, я взял законно заработанный отпуск.
– На самом деле уже после первой своей поездки в горячую точку, я возненавидел эту работу, хотя знал, на что шёл. Знал, что эта работа съест все мои нервы. Часто думал о том, чтобы стать обычным корреспондентом. Но меня останавливал тот факт, что обычные журналисты зарабатывают в разы меньше.
– В своем последнем отпуске, когда мне начали сниться ужасные вещи о людях, которые буквально погибали у меня на глазах, я перестал думать о прибыли, и начал думать о своем здоровье и о возможной семье.
Дмитрий опустил глаза и молчал несколько секунд.
– Продолжайте, – сказал мужчина, сидящий напротив него.
Психолог Василий Геннадьевич. Он сидел в пенсне, что очень необычно в наше время. В хорошо уложенных волосах виднелась лёгкая седина. В руках он держал блокнот и что-то постоянно записывал, внимательно слушая пациента.
– Вечером, после работы, я вернулся домой с продуктами, которые я прикупил в местном магазине. Сразу же направился на кухню, и, не успев поставить пакеты, увидел то, что заставило меня остолбенеть от страха.
– Оно смотрело на меня через окно. Его глаза были широко раскрыты и не моргали. А лицо было растянуто в широкой улыбке. Я не мог пошевелиться. Наверное, я не дышал, а только смотрел ему в глаза потому, что был в оцепенении и ничего не мог сделать. Казалось, что я слышу его дыхание и свое сердцебиение. Меня охватила паника. Подумал было, что надо закрыть глаза… Но я боялся. А оно всё также продолжало смотреть на меня.
– Наконец, я закрыл глаза, но на доли секунды! Открываю, а там никого и ничего. Так я простоял ещё минут пять с пакетами в руках. Я живу на десятом этаже. А после… После я принялся заколачивать окна досками и выходил на улицу только из надобности.
– Работу я забросил. Уволился, сидел дома. Лишь спустя некоторое время я заметил, что вся моя квартира заколочена досками, а сами комнаты заметно уменьшились в размерах. У меня заколочено всё, начиная от пола, заканчивая потолком! Всё в гвоздях и досках, и это больше похоже на гроб, нежели на мою квартиру! ВСЁ! Иногда мне там не хватает воздуха, но выходить на улицу, просто чтобы подышать – я боюсь…
– Видимо у вас зрительная галлюцинация, признак…, – не успел Василий Геннадьевич договорить, как вдруг заметил, что Дмитрий куда-то исчез, словно его и не было.
Уже в кабинете главного врача больницы, Василий Геннадьевич пытался объяснить спокойным тоном, как всё было. У него это не очень получалось.
– Вы должно быть шутите, – сказала главврач Марина Сергеевна, смотря на известного доктора с таким видом, будто шаровую молнию увидела.
– Нет, я на полном серьезе! – его седые волосы торчали во все стороны.
– Дело в том, что я лично была лечащим врачом Дмитрия Могилёва, – сказала Марина Сергеевна, набирая в базе данных своего пациента, взглядом приглашая взглянуть открывшуюся страницу на мониторе.
– Он умер два года назад…
