Рассказ из серии загадочные истории из реальной жизни людей. История произошла со мной совсем недавно, когда я приехала погостить к подруге, которую давно не видела.
Я редко приезжаю в свой родной город, да и то набегами. Даже с подругами встретиться некогда. А этим летом всё же пообещала одной школьной подруге, что непременно к ней заеду. Да так, чтобы посидеть хорошо, может даже с ночевкой.
Живет она в родительском доме. Одна. У неё своя квартира и очень хорошая. Но несколько лет она ухаживала за больной матерью, да так и осталась жить в родительском доме. Понятно, что за домом присматривать надо.
– Хорошо у тебя здесь! – говорю.
– Да чего хорошего… Я бы уж лучше в квартире жила. Грядки эти, осточертели. Да и удобства на улице.
Это точно. Туалет на улице. Душ только летний.
– Чего тебя тогда здесь держит?
И тут она выдает:
– Отец хочет, чтоб я здесь жила.
Я застыла, может, ослышалась. Отец раньше матери умер. Лет восемь назад. Я, конечно, подругу давно не видела. Мало ли какие изменения в её сознании произошли. Решила промолчать.
Сели за стол. Бутылочку сухого вина открыли. Болтаем без умолку. Тут она опять на тему дома разговор переводит. Мол, дом это, конечно, неплохо, но без мужика в доме очень сложно.
– В прошлом году котел пришлось менять. Наняла бригаду. Два дня работали. Ночью отец снится: «Тань у тебя под котлом вода течет». Я ему: «Да нет, котел новый поставили. Не переживай». Он опять: «Тань, посмотри, под котлом вода». Утром половицу поднимаю так и есть – обратка подтекает. Пришлось опять этих трудяг вызывать.
Опять про отца… Молчу.
– Да я вижу, ты не веришь. Он и правда дом не даёт продавать. Сам же строил. Детище его. Здесь все должно было быть так, как он сказал. Стул нельзя было переставить.
Это я помню. Дядя Гена был мастер на все руки. Но характера мужик деспотичного. Правда, деспот тихий, занудливый. И дом сам построил, и порядок в доме, вплоть до мелочей, устанавливал сам. На кухне два серванта. Где чего должно находится – он решал: здесь тарелки, здесь чашки. Аргумент один – так удобнее. Напоминаю это подруге.
– Да. Я и сейчас так посуду раскладываю, как он велел. Не связываюсь. В комнате еще же один сервант стоит. Его бы, как выкинуть, не знаю…
На перекошенный тот сервант я сразу внимания обратила. Старьё, шестидесятых годов прошлого века. Полированный. Дверка сломана, её к серванту приставили, чтоб не падала.
Татьяна разговорилась:
– Я давно бы этот дом продала. Не даёт. Трижды покупатели приходили. Первый раз свет вырубился. Вторые пришли, говорят, что тут сеть не ловит. Я им: «Как не ловит?» Свой телефон достаю – точно, не ловит. А в третий раз ни с того, ни с сего, сосед вышел, дядя Ваня, и начал наш дом хаять. Я с ним потом поругалась. Мужик-то хороший, а такую подлянку устроил. А он как будто и сам на себя удивляется. Только и сказал: «Мне так не хочется, чтоб здесь другие люди жили».
Мне жутковато стало.
– Да и не продашь его, кому нужны эти гнилушки.
На этой фразе в соседней комнате грохается на пол дверь от серванта.
– Ты видишь, чего делает.
И потом уже не мне, громко так, куда-то в пространство:
– Всё, успокойся. Не буду я этот дом продавать.
Я домой засобиралась.
– Может, заночуешь?
– Да нет, в другой раз. Слушай, а ты его не боишься?
– Отца-то? Да нет, он лет десять уже шарахается здесь. Я уже привыкла. Да и всё не одна.
